Условия возникновения эмоций. Механизмы возникновения эмоций Возникновение эмоций

Затруднения, возникающие при попытке провести непосредственно различаемую грань между эмоциональными и неэмоциональными явлениями, вынуждают искать отличительные признаки эмоций в более широком контексте их проявления, в частности во внешних и внутренних условиях их возникновения. Существующие концепции различаются по тому, какое значение в них придается этому вопросу: если для некоторых из них он является одним из многих, то для других - одним из центральных рассматриваемых вопросов. К последним относятся, например, теории У. Джемса, Ж.-П. Сартра, П.К. Анохина, П.В. Симонова, группа так называемых «конфликтных» теорий. В ответах на рассматриваемый вопрос обычно признается, что эмоции возникают в случаях, когда происходит нечто значимое для индивида. Расхождения начинаются при попытке уточнить характер и меру значимости события, способного возбудить эмоцию. Если для В. Вундта или Н. Грота любое воспринимаемое событие является значимым, т.е. эмоциональным уже в силу того, что в момент восприятия оно является частью жизни индивида, не знающей беспристрастного состояния и во всем способной найти хотя бы незначительный оттенок интересного, неожиданного, неприятного и т.п., то, согласно Р.С. Лазарусу, эмоции возникают в тех исключительных случаях, когда на основе когнитивных процессов производится заключение о наличии, с одной стороны, некоторой угрозы, с другой - невозможности ее избежать. Однако эти внешне столь различные точки зрения не - являются взаимоисключающими, просто речь в них идет о разном. В работе Лазаруса дана схема возникновения лишь тех «очевидных» эмоциональных состояний, которые в терминологии, принятой в советской психологии, скорее следовало бы отнести к аффектам. Весьма сходным образом представляет возникновение эмоций-аффектов Клапаред, однако в его концепции утверждается, что предварительную оценку угрозы производят не интеллектуальные процессы, как считает Лазарус, а особый класс эмоциональных явлений - чувства.

Таким образом, решение вопроса об условиях возникновения эмоций определяется прежде всего тем, какой именно класс эмоциональных явлений обсуждается в той или иной работе. При широкой трактовке эмоций их возникновение связывается с устойчивыми, обычными условиями существования, такими как отражение воздействия или предмета (эмоции выражают субъективное их значение), обострение потребностей (эмоции сигнализируют об этом субъекту) и т.п. При узком понимании эмоций они рассматриваются как реакция на более специфические условия, такие как фрустрация потребности, невозможность адекватного поведения, конфликтность ситуации, непредвиденное развитие событий и др. Убедительность примеров и экспериментальных данных, приводимых в подтверждение этих различных точек зрения, свидетельствует о дифференцированности эмоций в отношении условий их возникновения и, следовательно, о неминуемой ограниченности попыток охватить эти условия в некотором обобщенном принципе или положении. Эти попытки способны вооружить нас знаниями такими же отвлеченными, как и понятие «эмоция вообще», и доведенные до полного охвата в них всего разнообразия эмоциональных явлений смогут констатировать лишь (как это показывает обобщение существующих точек зрения) двойную обусловленность эмоций: с одной стороны, потребностями (мотивацией), с другой - особенностями воздействий.

О сложности пути, который необходимо пройти, желая отразить в теории реальную сложность эмоциональной жизни, можно составить представление по непревзойденному анализу условий возникновения эмоций в учении Б. Спинозы. Оно показывает, что на возникновение эмоций наряду с такими анализируемыми в современных теориях условиями, как фрустация, нарушение жизненных констант или отражение возможности достижения целей, влияет множество других факторов: ассоциации по сходству и времени, отражение причинных связей, «судьба» предметов наших чувств, сопереживание, представление о справедливости происходящего и др. Разумеется, этот материал нуждается в адаптации к современным представлениям и терминологии, но, с другой стороны, он обнаруживает многие аспекты проблемы, которых в этих представлениях явно недостает.

В истории психологии доминировала традиция обособления эмоциональных процессов в отдельную сферу, противопоставляемую сфере познания в принципиальном различении, например, разума и сердца, чувств и познания, интеллекта и аффекта. Достаточно выраженной является также тенденция признавать при сопоставлении этих сфер первичность и преимущество процессов познания. Крайняя в этом отношении позиция получила название интеллектуализма, различные направления которого рассматривали эмоции как свойство или разновидность ощущений, как результат взаимодействия представлений или особый вид познания. Интеллектуалистическая трактовка эмоций занимает прочные позиции и в современной зарубежной психологии. Так, в работах Р.У. Липера развитие аргументов в пользу мотивирующей функции эмоций несколько неожиданно завершается утверждением, что эмоции - суть восприятие.

Очевидно, что взгляды, сводящие эмоции к процессам познания, и, с другой стороны - признающие в том или ином виде лишь вторичность эмоций, их зависимость от познавательного отражения - различаются принципиально. Существуют различия и в степени обоснованности этих двух точек зрения: первая базируется главным образом на теоретических представлениях, тогда как вторая подтверждается еще и отчетливыми феноменологическими данными, констатируемыми в утверждениях, что эмоции сопровождают, «окрашивают» познавательно отражаемое содержание, оценивают и выражают субъективное его значение. Действительно, мы восторгаемся или возмущаемся, опечалены или гордимся обязательно кем-то или чем-то, приятными или тягостными бывают наши ощущения, мысли, состояния, приключения и т.п. Можно думать, что именно из-за своей очевидности предметность эмоций признается в ряде теорий без особого акцентирования. Между тем есть основания утверждать, что именно эта их особенность является центральной для характеристики отношения эмоций к процессам познания.

Предметность эмоций исключает трактовку, рядополагающую их процессам познания, и требует представления об эмоциональной сфере как об отдельном пласте психического, как бы надстраивающемся над познавательным образом и занимающем положение между ним и внутренними психическими образованиями (потребностями, опытом и т.п.). При такой «локализации» эмоции легко вписываются в строение образа как носитель субъективного отношения к тому, что в нем отражается (данная характеристика эмоций встречается весьма часто). Облегчается также понимание как упомянутой двойной обусловленности эмоций (потребностями и ситуацией), так и их сложных взаимоотношений с процессами познания.

Согласно ряду концепций, некоторое непосредственно эмоциогенное событие может вызвать формирование новых эмоциональных отношений к различным обстоятельствам, связанным с этим событием, причем основой для такого развития эмоционального процесса служит именно познавательный образ. Так, сильные эмоции способны придать эмоциональную окраску практически всему, что так или иначе связано с ситуацией их возникновения (А.Р. Лурия, Я.М. Калашник). В более обычных случаях предметом новых эмоциональных отношений служат условия и сигналы непосредственно эмоциогенных воздействий. Согласно одному из центральных определений Б. Спинозы, предметом любви-ненависти становится все, что познается субъектом как причина удовольствия-неудовольствия. Во всех такого рода случаях эмоциональный процесс как бы идет по путям, проложенным процессами познания, подчиняясь в своем развитии тем связям, которые усматриваются субъектом в объективной действительности. Однако важно подчеркнуть, что процессы познания здесь управляют лишь развитием эмоционального процесса, в изначальном порождении которого решающее значение имеет уже не само по себе познание, а соответствие того, что познается, потребностям индивида.

Но в отношении к познавательным процессам эмоции выступают не только в пассивной роли «ведомого» процесса. Существуют убедительные данные, свидетельствующие о том, что эмоции, в свою очередь, являются важнейшим фактором регуляции процессов познания. Так, эмоциональная окрашенность является одним из условий, определяющих непроизвольное внимание и запоминание, этот же фактор способен существенно облегчить или затруднить произвольную регуляцию этих процессов; хорошо известно влияние эмоций на процессы воображения и фантазии; при неопределенном стимульном материале или при выраженной интенсивности эмоции могут исказить даже процессы восприятия; от эмоций зависит целый ряд характеристик речи, накапливаются данные о тонком регулирующем их влиянии на мыслительные процессы. Следует отметить, что эти разнообразные и очень важные проявления эмоций изучаются, главным образом, в экспериментальной психологии, в теоретических же работах на них обращается меньшее внимание.

Таким образом, направляя эмоции на причины, сигналы и т.д. значимых событий, процессы познания тем самым определяют и свою судьбу, впоследствии сами направляясь эмоциями на эти причины и т.д. для лучшего ознакомления с ними и выяснения оптимального способа поведения. Только таким взаимодополняющим влиянием сфер интеллекта и аффекта, отвечающих соответственно за отражение объективных условий деятельности и субъективной значимости этих условий, обеспечивается достижение конечной цели деятельности - удовлетворение потребностей.

Этот вопрос как бы продолжает предыдущий по линии локализации эмоций в системе психического, однако им освещаются уже не топологические, а функциональные характеристики эмоциональной сферы, иначе говоря, он рассматривает локализацию эмоций не столько в системе психологических образований, сколько в системе сил, приводящих эти образования в движение. Сразу можно сказать, что решение этого вопроса самым прямым образом связано с исходным постулатом об объеме класса явлений, относимых к эмоциональным, и зависит от того, присоединяются ли к нему специфические переживания, имеющие побуждающий характер - желания, влечения, стремления и т.п.

Очевидно, что проблема природы процессов, побуждающих к деятельности, не является просто одной из внутренних проблем психологии эмоций. Из ее решения следуют далеко идущие концептуальные выводы, касающиеся принципиального понимания психического. Так, именно данная проблема является ключевой для различения в истории психологии дихотомных (интеллект - аффект) и трихотомных (познание - чувство - воля) схем психического. В современной психологии она столь остро не стоит, однако ее значение продолжает отстаиваться так называемыми мотивационными теориями эмоций.

Нельзя забывать, что проблема детерминации поведения всегда привлекала внимание исследователей, хотя раздел мотивации, в пределах которого эта проблема изучается в настоящее время, является для психологии сравнительно новым. Если преодолеть барьер, созданный введением в психологию новой терминологии, история развития представлений об отношении эмоций и мотивации окажется весьма продолжительной и богатой. К мотивационным (в современном смысле) теориям, например, несомненно относится учение Б. Спинозы. В концепциях В. Вундта и Н. Грота, отделяющих Побуждающие переживания от эмоциональных, последние тем не менее остаются неминуемым звеном развития процессов мотивации.

Обособление в психологии раздела мотивации связано с перемещением интересов исследователей с ближайших, непосредственных причин поведения на все более отдаленные и опосредствованные. Действительно, для полного объяснения некоторого поступка явно недостаточно утверждения, что он был совершен из-за возникшего желания. Конкретное действие всегда отвечает некоторому более общему жизненному отношению, определяемому потребностями и ценностями субъекта, его привычками, прошлым опытом и т.п., которые в свою очередь определяются еще более общими закономерностями биологического и социального развития, и только в этом контексте оно может получить свое подлинное причинное объяснение. Проблема мотивации в том широком смысле, как она стоит в психологической науке в целом, предполагает выяснение всех факторов и детерминант, побуждающих, направляющих и поддерживающих поведение живого существа.

Только человек имеет возможность познавать подлинные причины своего поведения, но ошибки, которые он при этом обычно делает, свидетельствуют о том, что это познание основывается на опосредованном отражении и догадках. С другой стороны, субъектом отчетливо переживаются возникающие у него эмоциональные побуждения, причем именно ими он реально руководствуется в жизни, если только этому не препятствуют другие побуждения (например, желание не причинять зла другим, быть верным чувству долга и т.п.). Этот простой факт и лежит в основе концепций, утверждающих, что эмоции (включая в них и желания) мотивируют поведение.

Естественно, что данное положение совершенно неприемлемо для авторов, которые между эмоциями и побуждающими переживаниями усматривают принципиальное отличие, относя последние к воле или мотивации, или вообще их игнорируя (что очень характерно для современной психологии). Парадигма таких концепций следующая: поведение детерминируется потребностями и мотивами; эмоции возникают в специфических ситуациях (например, фрустрации, конфликта, успеха-неуспеха) и выполняют в них свои специфические функции (например, активации, мобилизации, закрепления).

В период становления психологии как самостоятельной науки на рубеже XX века эта вторая точка зрения практически вытеснила традицию единой интерпретации эмоциональных и мотивационных процессов, характерную для всего предшествовавшего периода развития представлений об эмоциях, и современная академическая схема изложения психологии трактует мотивацию и эмоции как две сравнительно обособленные проблемы, связи между которыми сопоставимы, например, со связями между восприятием и вниманием, или памятью и мышлением. Однако, как это часто бывает, укрепление позиций одной из противоборствующих сторон активизирует действия другой. Представляется, что именно этот механизм привел к появлению в психологии эмоций целого ряда работ, отстаивающих функциональное единство эмоциональных и потребностно-мотивационных процессов. Наиболее энергично старые идеи стали защищать в русской литературе - Л.И. Петражицкий, в зарубежной, несколько десятилетий спустя - Р.У. Липер.

Подводя итог обсуждению мотивирующей функции эмоций в зарубежной психологической литературе, М. Арнольд утверждает: «Отношение между эмоциями и мотивацией, изображаемое в теоретической литературе, остается совершенно неясным. Хотя снова и снова утверждается, что эмоции мотивируют, едва ли кто-либо смог выступить и недвусмысленно объяснить, как именно это происходит». В этих словах преувеличения нет. Так, Э. Даффи, отстаивая в одной из своих работ необходимость единой интерпретации мотивационных и эмоциональных процессов, вместе с тем утверждает, что оба термина - мотивация и эмоция - просто излишни в психологическом словаре.

Неутешительность существующей картины не должна вызывать удивления по крайней мере по двум причинам. Во-первых, позиции параллелизма и позитивизма, в пределах которых формулируются современные мотивационные теории эмоций, не допускают выделения мира субъективных переживаний в качестве отдельного звена процессов регуляции, тогда как именно это условие позволяет не только формально объединить, но и различить мотивационные и эмоциональные процессы в единой интерпретации. Во-вторых, призывая фактически к возвращению к старым забытым идеям, мотивационные теории не используют опыта, накопленного в их развитии в прошлом. Между тем этот опыт достаточно богат, и обвинения в несостоятельности дать объяснение тому, «как именно эмоции мотивируют», были бы по отношению к нему несправедливыми.

Подлинную функциональную интерпретацию эмоции могут получить лишь в контексте отстаиваемого советской психологией положения о необходимом и активном участии субъективных переживаний в регуляции деятельности. Решение, которое в этих условиях получает вопрос об отношении эмоции к мотивации, в наиболее концентрированном виде передает формулировка С.Л. Рубинштейна, утверждающая, что эмоции являются субъективной формой существования потребностей. Это значит, что мотивация открывается субъекту в виде эмоциональных явлений, которые сигнализируют ему о потребностной значимости объектов и побуждают направить на них деятельность. Эмоции и мотивационные процессы при этом не отождествляются:

являясь субъективной формой существования мотивации, эмоциональные переживания представляют собой лишь итоговую, результативную форму ее существования, не отражающую всех тех процессов, которые подготавливают и определяют появление эмоциональных оценок и побуждений.

Как и многие другие, вопрос об универсальности мотивационной интерпретации эмоций зависит от постулируемого объема явлений, относимых к эмоциональным. Так, согласно теории Р.У. Липера, эмоции представляют собой только одну из форм мотивации, отвечающую за побуждение поведения наряду с такими «физиологически обусловленными» мотивами, как голод или физическая боль. Очевидно, если даже переживания голода и боли не считать эмоциональными, это не препятствует признанию, что именно они презентируют субъекту потребности (пищевую и самосохранения), представляя собой конкретно-субъективную форму их существования. Поэтому решение вопроса о том, вся ли мотивация открывается субъекту в виде эмоций, зависит исключительно от того, как будет проложена граница, разделяющая переживания эмоциональной и неэмоциональной природы.

эмоция мотивация универсальность интерпретация

Библиографический список

1. Архипкина О.С. Реконструкция субъективного семантического пространства, означающего эмоциональные состояния. - Вести. Моск. ун-та. Сер. Психология. 2008, №2.

2. Бюлер К. Духовное развитие ребенка. М., 2009.

3. Васильев И.А., Поплужный В.Л., Тихомиров О.К. Эмоции и мышление. М., 2010.

4. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 2009.

5. Вудвортс Р. Экспериментальная психология. М., 2008

Существует большой спектр гипотез, затрагивающих вероятные причины возникновения эмоциональных явлений.

Эмоция как биообратная связь от органов, участвующих в экспрессии. Од­ной из первых концепций, описывающих причины эмоционального пере­живания, сохранившей свое значение до настоящего времени, является кон­цепция, предложенная У. Джеймсом и С. Ланге (James, 1884; Lange, 1895). Эти исследователи жили в разных странах и одновременно независимо друг от друга выдвинули схожие идеи. Они объясняли возникновение эмоцио­нального переживания функционированием механизма обратной связи от эффекторных органов, участвующих в экспрессии эмоции. Согласно этому представлению, мы грустим, потому что плачем, сердимся, потому что на­носим удар, боимся, потому что дрожим, радуемся, потому что смеемся. Та­ким образом, в этой концепции взаимосвязь осознания эмоции и поведен-

^еского ее выражения обратна очевидно наблюдаемой: осознание эмоцио­нального состояния происходит после физиологической реакции.

Эта гипотеза первоначально была отвергнута ввиду существования зна­чительного количества фактов, противоречащих ей. Однако в настоящее время многие исследователи вновь начинают к ней возвращаться. Это объяс­няется тем, что психотерапевтическая практика в значительной мере опи­рается на существование подобной обратной связи и включает такие техни­ческие приемы, как необходимость улыбаться, чтобы изменить настроение, или расслабить мышцы, чтобы успокоиться.

Важность обратной связи от эффекторов подтверждается и неврологичес­кой практикой (Hohman, 1966). Так, при обследовании больных с повреж­дениями спинного мозга обнаруживается четкая закономерность, согласно которой, чем выше уровень поражения, тем меньше интенсивность эмоций, переживаемых этими больными.

Эксперименты также подтверждают значение обратной стимуляции от эффекторов. В одном из исследований испытуемым предлагали изменять напряжение тех мышц лица, которые соответствовали определенной эмо­ции, однако о самой эмоции ничего не говорилось (Ekman e. а., 1983; Levenson e. а., 1990). Так мимически воспроизводили экспрессию страха, гнева, удивления, отвращения, горя, счастья. В момент напряжения мышц производилась запись вегетативных функций. Результаты свидетельствовали о том, что симулированная экспрессия действительно меняла состояние ве­гетативной нервной системы. При имитации гнева учащались сердцебиения и поднималась температура тела, при воспроизведении страха повышалась частота сердечных сокращений, но падала температура тела, при симуляции состояния счастья отмечалось только замедление сердцебиения.

Физиологическим обоснованием возможности участия обратной стиму­ляции в формировании психологического переживания может быть такая последовательность событий. В течение жизни человека формируются клас­сические условные рефлексы, ассоциативно связывающие изменение лице­вых мышц с тем или иным состоянием вегетативной нервной системы. Именно поэтому обратная связь от лицевых мышц может сопровождаться вегетативными изменениями.

Пока нет основания отвергать возможность того, что эти связи могут быть и врожденными. Доказательством возможности такого предположения может быть тот факт, что при наблюдении за чужими эмоциями люди непроизволь­но повторяют их. Любой из читающих эти строки, глядя на рисунок (рис. 13.6), не может интуитивно не следовать изображенной на нем эмоции.

Не исключено, что условно-рефлекторная связь, соединяющая эмоцио­нальное проявление и психические переживания, возникает на весьма ран­них стадиях онтогенеза в соответствующий критический период. Он может так близко находиться к моменту рождения и быть таким кратким, что ве­дет к иллюзорному представлению о врожденности такого рода связей.

Эмоция как активность структур мозга. У. Кеннон (Cannon, 1927) и П. Бард (Bard, 1929) предложили концепцию, суть которой заключается в

том, что психологическое осознание и физиологическое реагирование в про­цессе эмоционального ответа происходит практически в одно время. Ин­формация об эмоциональном сигнале поступает в таламус, из него одновре­менно - в кору больших полушарий головного мозга, что приводит к осоз­нанию, и в гипоталамус, что приводит к изменению вегетативного статуса организма (рис. 13.8). Дальнейшие исследования выявили значительное ко­личество структур мозга, участвующих в формировании эмоции.

Гипоталамус. С помощью методики самораздражения обнаружен центр удовольствия (Olds, Fobes, 1981). В подобном эксперименте в одну цепь включаются электроды, вживленные в мозг крысы, контакт педали и источ­ник электрического тока. Двигаясь, крыса могла нажать на педаль. Если электроды были вживлены в область латерального гипоталамуса, то после однократного нажатия крыса уже не прекращала это делать. Некоторые из них нажимали на педаль до 1000 раз в час и умирали, поскольку перестава­ли выполнять действия, необходимые для выживания.

Изменять эмоциональное состояние животного можно, вводя те или иные биологически активные вещества в определенные области гипотала­муса (Iktmoto, Panksepp, 1996). Роль этой структуры мозга в эмоциональном реагировании продемонстрирована многократно. В латеральном гипотала-

Рис. 13.8. Модель Кеннона-Барда предполагает одновременное поступление информации из таламуса в кору и подкорковые структуры.

дусе выявлены два типа нейронов, различным образом реагирующих на эмо­циональные ситуации. Один тип нейронов был назван мотивационным, по­скольку он обнаруживал максимальную активность в мотивационном пове­дении, а другой - подкрепляющим, поскольку эти клетки активировались при насыщении животного (Зайченко и др., 1995).

Миндалина (амигдала). X. Клювер и П. Бьюси (Kluver, Bucy, 1939) удали­ли височные доли коры большого мозга у обезьян и описали синдром, по­зднее названный их именем. У обезьяны, до операции являющейся агрес­сивным альфа-самцом, после экстирпации височной доли исчезла былая аг­рессивность и страх, но обнаружилась гиперсексуальность. С одной сторо­ны, эти данные свидетельствуют о важности височных долей для развития агрессии, с другой - демонстрируют наличие реципрокных отношений между сексуальностью и агрессивностью. Это противоречит представлению К. Лоренца (Lorenz, 1969), утверждавшего идентичность агрессивности и мужской сексуальности, поскольку, с его точки зрения, сексуальное пове­дение является составной частью агрессивного.

Установлено, что синдром Клювера-Бьюси обусловлен отсутствием мин­далины. Сейчас доказано, что эта структура формирует ответ организма на аверсивный стимул (вызывающий реакцию избегания). Любой эмоциональ­ный ответ ассоциируется с обстоятельствами, в которых он возникает. Так происходит выработка классического условного рефлекса, где подкрепле­нием является то или иное эмоциональное состояние организма. Этот тип обучения называется условным эмоциональным ответом.

Миндалина играет роль в нескольких видах эмоционального поведения: агрессии, страхе, отвращении, материнском поведении. Эта структура яв­ляется фокусом сенсорной и эффекторной систем, отвечая за поведенчес­кий, вегетативный и гормональный компоненты условного эмоционального ответа, активируя соответствующие нервные круги, расположенные в гипо­таламусе и стволе мозга.

Дж.Е. Леду (LeDoux, 1987) показал необходимость центрального ядра миндалины для развития условного эмоционального ответа, поскольку при его отсутствии выработать рефлекс не удавалось (рис. 13.9). Как видно из рисунка, миндалина связана с латеральным гипоталамусом, отвечающим за вегетативный компонент эмоционального ответа, и с околоводопроводным серым веществом, которое организует поведенческий ответ. Миндалина так­же имеет проекции в области гипоталамуса, вовлеченные в реализацию гор­монов стресса. Именно поэтому раздражение центрального ядра миндали­ны ведет к изъязвлению желудочно-кишечного тракта. Однако при опера­тивном удалении миндалины язва при стрессе не образуется. По-видимо­му, эту свою функцию она реализует через хвостатое ядро.

Сенсорная ассоциативная кора анализирует комплексные стимулы доста­точной сложности. Хотя отдельные эмоциональные реакции у человека вы­зываются простыми раздражителями, большинство из них являются доста­точно сложными, например, появление в поле зрения того или иного чело­века. Миндалина получает информацию от нижней височной коры и коры височного бугорка. К последней идут проекции из зрительной, слуховой и

Рис. 13.9. Участие миндалины в формировании условного эмоционального ответа (Carlson, 1992).

соматосенсорной ассоциативной коры. Таким образом, миндалина имеет информацию любых модальностей.

Дж. Л. Даунер в эксперименте разрушал левую миндалину у обезьян, парал­лельно производя комиссуротомию (Downer, 1961). Таким образом, левая поло­вина мозга была лишена структуры, синтезирующей информацию всех сенсор­ных входов, и не могла компенсировать этот недостаток информацией из пра­вого полушария. До операции прикосновение к обезьяне вызывало агрессивную реакцию. После операции подобное поведение вызывалось лишь в том случае, когда животное смотрело правым глазом. При рассматривании левым глазом аг­рессивность отсутствовала. Это говорит, в частности, о том, что для эмоциональ­ных реакций особое значение имеет правое полушарие головного мозга.

Роль таламуса в реализации условного эмоционального ответа. Большинство эмоциональных реакций достаточно примитивны, поскольку возникли до­вольно рано на пути эволюционного развития. Разрушение слуховой коры не влечет за собой отсутствие эмоционального условного ответа, тогда как раз­рушение таламуса неотвратимо ведет к невозможности его выработки.

Для образования условного эмоционального ответа на звук необходима со­хранность медиальной части медиального коленчатого тела, отправляющего слуховую информацию в первичную слуховую кору больших полушарий го­ловного мозга (рис. 13.10). Кроме того, нейроны медиального коленчатого тела проецируются в миндалину. Разрушение этих связей приводит к невоз­можности выработки эмоционального условного ответа на звуковой сигнал. Точно так же для выработки условного эмоционального ответа на зритель­ный сигнал нужна сохранность латеральных коленчатых тел, несущих в мозг зрительную информацию.

Орбитофронтальная кора находит­ся в основании лобных долей (рис. 13.11). Она имеет прямые входы от дорсомедиального таламуса, височной коры, вентромедиальной тегменталь-ной области. Непрямые связи идут к ней от миндалины и обонятельной коры, проецируются в сингулярную кору, гиппокампальную систему, ви­сочную кору, латеральный гипотала­мус, миндалину. Множественными путями связана с другими областями лобных долей головного мозга.

Рис. 13.10. Медиальное сечение мозга через медиальное коленчатое тело, которое получа­ет информацию от слуховых систем и проеци­рует в подкорковые структуры (Carlson, 1992)

Роль орбитофронтальной коры впервые стала определяться в сере­дине XIX века. Важную информа­цию о функции этой области в эмо­циональном поведении дал случай с подрывником Финеасом Гэйджем. Металлический стержень, выбро­шенный взрывом, пронзил лобную часть его головного мозга. Гейдж вы­жил, но его поведение значительно изменилось. Если до травмы он был серьезным и основательным, то пос­ле этого случая превратился в легко­мысленного и безответственного че­ловека. Поведение его характеризо­валось детскостью и безалабернос­тью, ему трудно было составить план будущих действий, да и сами его дей­ствия были капризны и случайны.

Рис. 13.11. Орбитофронтальная кора.

Подобные повреждения снижают процессы торможения и самокон­центрации, меняют личностные интересы. Еще в 40-х годах XX столетия было набрано достаточно много материала о роли орбитофронтальной коры в эмоциональном поведении. Большая часть данных свидетельствовала о том, что повреждение ее, меняя эмоциональную сферу человека, не затра­гивает интеллектуальный уровень.

Например, в одном курьезном случае человек страдал синдромом навяз­чивости, который проявлялся в постоянном мытье рук. Аномалия эта ме­шала ему вести нормальную жизнь и в конце концов привела к попытке са­моубийства. Больной выстрелил себе в голову через рот, однако выжил, хотя и повредил фронтальную кору. Навязчивость при этом исчезла, а интеллек­туальный уровень остался прежним.

Многочисленные исследования по разрушению орбитофронтальной коры,

проводимые на животных, свидетельствовали о существенном изменении их по­ведения: исчезновении агрессивности и отсутствии видимых интеллектуальных отклонений. Это навело португальского ученого Эгаса Моница на мысль убедить нейрохирургов делать подобную операцию на людях. Он полагал, что такая опе­рация могла бы снять у агрессивных психопатов патологическое эмоциональное состояние, сохранив интактным их интеллект. Несколько таких операций были действительно проведены, и их результаты подтвердили первоначальную мысль автора. За это Э. Мониц в 1949 г. получил Нобелевскую премию.

Позднее эта операция, названная лоботомией, была проведена тысячам больных. Особенно много таких хирургических вмешательств сделано аме­риканским солдатам, вернувшимся после Второй мировой войны с синдро­мом, который позднее стали называть по месту проведения военных дей­ствий - “вьетнамским”, “афганским” и т. д. Людям, длительно участвую­щим в военных действиях, свойственно при любой тревожной ситуации на­чинать физическую атаку, не успев подумать, обоснована ли такая реакция. Во всех других отношениях они не отличаются от нормы, являясь к тому же и физически здоровыми и работоспособными. Сейчас очевидно, что Э. Мо­ниц ошибался, поскольку лоботомия ведет не только к снижению интеллек­туального уровня, но, что не менее важно, к безответственному поведению. Такие больные перестают планировать свои действия, отвечать за них и, как следствие, теряют работоспособность и возможность жить самостоятельно. Лоботомия как операция была достаточно хорошо проработана и проводи­лась даже не в операционной, а в обычном кабинете врача. Она выполнялась при помощи специального ножа, называемого трансорбитальным лейсотомом. Хирург с помощью деревянного молотка вводил нож в мозг через отщерстие, сделанное чуть ниже верхнего века, а затем поворачивал его вправо и влево до орбитальной кости у глаза. По существу, операция делалась втемную, посколь­ку не было ясно, где находится нож и какие структуры он разрезает, поэтому повреждений было больше, чем нужно, хотя основным ее следствием было отъединение префронтальной области от остального мозга (Carlson, 1992).

Результаты ЯМР-томографии свидетельствуют о том, что чем больше зах­вачены активностью префронтальная кора, левая височная область (минда­лина), мост, тем больше амплитуда ориентировочной КГР (Raine e. а., 1991). В настоящее время полагают, что орбитофронтальная кора включена в оценку последовательности действий. Если эта область повреждена заболе­ванием, то испытуемый может оценить эмоциональную значимость стиму­ла теоретически, т. е. легко сможет проанализировать ситуации на картин­ках и схемах. Однако он не сумеет применять эти знания в жизни. Подоб­ным образом Гейдж, о котором было сказано ранее, терял одну работу за другой, истратил все сбережения и в конце концов лишился семьи.

Можно полагать, что орбитофронтальная кора не прямо включена в про­цесс принятия решения, но обеспечивает трансляцию этих решений в жизнь, в конкретные чувства и поведение. Вентральные связи этой области коры с диенцефалоном и височной областью приносят ей информацию об эмоциональной значимости сигнала. Дорсальные связи с сингулярной ко­рой позволяют ей влиять как на поведение, так и на вегетатику.

Рис. 13.12. Сингулярная кора (Carlson, 1992).

Сингулярная кора играет важную роль в формировании эмоционального пе­реживания (рис. 13.12). Дж.У. Папец (Papez, 1937) предположил, что сингу­лярная кора, энторинальная кора, гиппокамп, гипоталамус и таламус обра­зуют круг, имеющий непосредственное отношение к мотивации и эмоции. Психолог П.Д. Маклин (MacLean, 1949) включил в эту систему также мин­далину и назвал ее лимбической. Сингулярная кора обеспечивает взаимодей­ствие между структурами, принимающими решение в лобной коре, эмоцио­нальными структурами лимбической системы и мозговыми механизмами, контролирующими движение. Она взаимодействует в прямом и обратном на­правлениях с остальной лимбической системой и другими областями лобной коры. Электрическая стимуляция сингулярной извилины может вызвать пе­реживание положительных или отрицательных эмоций (Talairach e. а., 1973).

Повреждение сингулярной коры связано с акинетическим мутизмом, при котором больные отказываются говорить и двигаться. Значительная травма этой области несовместима с жизнью. Есть основание полагать, что она иг­рает инициирующую роль в эмоциональном поведении.

ГБОУ Гимназия № 000

«Московская педагогическая гимназия-лаборатория»

Возникновение эмоций и возможность контроля эмоциональных состояний человека

Есипова Зося

Руководитель :

1. Введение. Цель исследования, обзор литературы,

Понятийный аппарат………………………………………………………………………..3

2. Глава 1. Эмоции в разных культурах. Врожденное и

усвоенное в проявлении эмоций……………………………………………………..3

3. Глава 2. Когда мы начинаем испытывать эмоции?

Пути возникновения эмоций…………………………………………………………….5

4. Глава 3. Возможно ли изменить то, из-за чего мы

испытываем эмоции………………………………………………………………………..7

5. Глава 4. Поведение под влиянием эмоций……………………………………..8

6. Заключение и выводы.

7. Список литературы.

Всем людям свойственно познавать себя и мыслить.

Гераклит

1. Введение.

Обзор литературы : В своем исследовании я опиралась в основном на книгу американского психолога, профессора Калифорнийского университета Пола Экмана «Психология эмоций: я знаю, что ты чувствуешь». Профессор Экман сотрудничал с американскими спецслужбами как знаток психологии лжи и известен широкой публике как вдохновитель телесериала «Обмани меня» и прототип его главного героя. Кроме этого, я использовала бестселлер американского психолога-практика Аллана Пиза «Язык телодвижений», книгу советского психофизиолога Л. П Гримака «Резервы человеческой психики» и монографию российского психолога-консультанта Ю. М Орлова «Восхождение к индивидуальности».

Цель и задачи : Целью работы является исследование происхождения человеческих эмоций, проявления их в различных культурах и условиях и возможности контроля над эмоциональными реакциями.

Понятийный аппарат : Вначале требуется пояснить значение основных понятий и терминов, используемых в данной работе. Понятия эти используются Полом Экманом и другими учеными.

Автооцениватели – механизмы автоматической мозговой оценки, способность мозга непрерывно сканировать окружающую среду и определять факторы, влияющие на наше благополучие и выживание. Этот процесс происходит настолько быстро, что не осознается человеком.

Стержневые родственные темы - термин Р. Лазаруса, обозначающий основные темы, вызывающие эмоциональные реакции.

Триггер эмоции – «спусковой механизм» эмоциональной реакции, стимул, порождающий эмоцию.

Глава 1. Эмоции в разных культурах. Врожденное и усвоенное в проявлении эмоций.

«Эмоции (от фр. Emotion , от лат. Emoveo – потрясаю, волную ) – субъективные реакции человека и животных на воздействие внутренних и внешних раздражителей, проявляющиеся в виде удовольствия, радости, страха и т. д. Сопровождая практически любые проявления жизнедеятельности организма, эмоции отражают в форме непосредственного переживания значимость (смысл) явлений и ситуаций, состояний организма внешних воздействий и служат одним из главных механизмов внутренней регуляции психической деятельности и поведения, направленных на удовлетворение актуальных потребностей.» 1 Это процесс, особый тип автоматической оценки, несущий в себе отпечаток нашего эволюционного и индивидуального прошлого; в ходе этой оценки мы ощущаем, что происходит что-то важное для нашего благополучия и совокупность физиологических изменений и эмоциональных реакций вступает во взаимодействие с текущей ситуацией2 .

1

2 Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. 2-е изд./Перевод с английского. СПб.: Питер, 2013. С.33.

Жизнь здорового человека невозможна без проявления эмоций. Более того, эмоции определяют качество его жизни. Без эмоций жизнь человека была бы скучна и непривлекательна.

Существуют разные способы проявления эмоций: при помощи физиологических реакций, выражения лица, голосом, действием. Но если вербальная реакция на эмоцию и сопровождающие ее жесты поддается корректировке путем анализа и научения, то физиологические реакции (изменение сердцебиения, температуры кожи, притока крови к крупным мышцам ног и т. д.) и изменение выражение лица происходит мгновенно и человеком не отслеживается.

Ученых интересует целый блок вопросов, связанных с эмоциональной жизнью человека: процесс возникновения эмоции, механизм ее передачи через выражение лица, звуки и жесты, а также возможность контроля и регулирования проявления эмоций.

Интерес к этой теме проявил еще Чарльз Дарвин . В 1872 году была опубликована его книга «Выражение эмоций у людей и у животных»3 . В ней он выдвинул предположение, что выражение лица при проявлении эмоций является врожденным и универсальным для всего человечества ; оно является усвоенным в ходе эволюции и не меняется от культуры к культуре. П. Экман изначально придерживался противоположной точки зрения, но в ходе проведенных исследований в различных странах мира был вынужден согласиться с Дарвином. К тому же выводу пришли независимо друг от друга и другие ученые – С. Томкинс и К. Изард.4

Имеется в виду, что каждой эмоции соответствует определенное выражение лица, и изменить его невозможно. Более того, есть некоторые лицевые мышцы, название которых намертво связано с определенной гримасой. Так, нижнюю часть кругового мускула глаза называют «мышцей приветливости». А выражение «омега меланхоликов» описывает приподнятые и сдвинутые брови, рисунком напоминающие греческую букву Ω и свидетельствующие о чувстве скорби5.

Эту теорию Экман обогатил идеей о правилах отображения . Эти правила усваиваются путем социального научения и могут меняться от культуры к культуре. Они определяют, как надо управлять выражением лица и в каких ситуациях следует показывать (или скрывать) свои эмоции. Иными словами, наедине с собой человек показывает врожденные выражения эмоций, а в обществе – управляемые.

Эта теория была проверена в ходе исследований как в цивилизованных странах, так и племенах в Новой Гвинее и в Индонезии, живущих изолированно и не знакомыми с представителями других культур или масс-медиа. Работа среди маленьких детей также подтвердила эти выводы; более того, даже незрячие от рождения люди демонстрировали те же универсальные выражения лица. Это позволило П. Экману и У. Фризену в 1978 г. составить FACS ( Facial Action Coding System ) – «Система кодирования движений лица», методику измерений движений лица с приложением в виде атласа человеческого лица. Использование этой методики позволило, в частности, вычленить микровыражения – очень быстрые движения лица, длящиеся не более 1/5 секунды и дающие информацию о тех эмоциях, которые человек пытается скрыть. Практическое применение данной работы не ______________________________________________________________________________________________________________

4 Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. СПб.: Питер, 2013. С.21.

5 Резервы человеческой психики: Введение в психологию активности. М.: Политиздат, 1989. С.89.

заставило долго ждать: ее результаты весьма востребованы судьями, адвокатами, а также спецслужбами различных стран.

Глава 2. Когда мы начинаем испытывать эмоции? Пути возникновения эмоций.

Обычно эмоции сопровождают человека по жизни, достаточно достоверно отображая события его жизни. Но порой эмоциональные реакции становятся неадекватными ситуации . Это происходит тремя способами:

1)Мы показываем «правильную эмоцию, но с неправильной интенсивностью» (например, оправданное беспокойство не должно перерастать в безотчетный страх);

2)Мы испытываем «правильную эмоцию, но проявляем ее ненадлежащим способом» (например, можно обидеться на замечание, но не стоит лезть в драку);

3)Мы «вообще испытываем не ту эмоцию, которую должны были бы испытывать»6 (например, для нашей паники вовсе нет причин).

Не все люди реагируют эмоционально на один и тот же триггер. Допустим, одни боятся высоты или мышей, а другие – нет. Но есть некие триггеры, запускающие одинаковые эмоции для всех. Любой человек, чудом избежавший автомобильной катастрофы , переживет кратковременный ужас.

Это означает, что есть общие, универсальные триггеры , как и общие выражения для каждой эмоции, но есть также и триггеры, характерные только для данной культуры или для данной личности .

Для чего вообще нужны эмоции и их проявление? П. Экман считает, что «эмоции возникают для того, чтобы подготовить нас к быстрым действиям в условиях событий, имеющих большое значение для нашей жизни»7. [Тогда, на мой взгляд, есть объяснение и у феномена универсальности выражений лица, сопровождающих каждую эмоцию. Это можно объяснить по аналогии с предупреждающей окраской некоторых животных: она позволяет хищнику трактовать черно-желтые полосы на безобидной мухе как опасные и таким образом предохраняет ее от нападения. Или, например, эмоция «ярость» однозначно считывается у котов по выгнутой спине, поднявшейся по загривку шерсти и характерным звукам, и воспринимается другими котами как готовность к агрессии. Человек – тоже продукт животного мира; у него в процессе эволюции должны были развиться характерные признаки, по которым социум смог бы определить степень опасности, исходящей от него, и его возможные намерения.]

Эмоции не возникают от всего подряд и не продолжаются бесконечно. Они возникают за миллисекунды без всякого нашего контроля, когда мы еще не осознаем, что происходит. П. Экман предполагает наличие в организме неких (еще не изученных) механизмов автоматической оценки (или автооценивателей ), непрерывно сканирующих окружающую среду и определяющих факторы, значимые для нашего благополучия8. Эмоции способны инициировать наши действия автоматически, без нашего сознательного размышления об их целесообразности. Так, например, ощущение страха от вида приближающейся машины побуждает человека к бегству задолго до того, как мозгом будет произведен анализ расстояния до опасного объекта, его скорости и траектории. Эта эмоция может сработать как во благо человеку (в данном случае спасти жизнь), так и во вред.

_______________________________________________________________________________

6 Указ. соч. С. 37.

7 Указ. соч. С. 40.

8 Указ. соч. С. 42.

Таким образом, эмоции обладают двумя важнейшими свойствами:

1) эмоции являются реакцией на факторы, явно очень важными для нашего благополучия и выживания,

2) эмоции возникают настолько быстро, что мы не осознаем стимулирующие их психические процессы.

Существуют триггеры, сформировавшиеся в процессе эволюции и потому равно действующие на представителя любой культуры (например, потеря человека, к которому мы привязаны, у любого вызывает печаль). Но в процессе жизни у каждого происходят специфические события, которые он учится интерпретировать так, что они вызывают некие ответные эмоции. События эти постепенно добавляются к универсальным событиям из нашего общего эволюционного прошлого и расширяют перечень того, на что срабатывают автооцениватели. Они варьируются в зависимости от личного опыта.

Это положение дает почву для использования термина «стержневые родственные темы ». Скажем, есть общий триггер для эмоции «страх» в ситуации, когда под вами неожиданно ломается стул. На него безотчетно среагирует любой человек. Но у этой темы может быть множество вариаций , на оценку которых автооценивателям потребуется чуть больше времени. Чем дальше вариация отстоит от стержневой темы, тем больше времени уходит на возникновение эмоции; к процессу может успеть подключиться сознательный анализ ситуации. Например, информация о предстоящей контрольной не вызывает мгновенного страха, сопровождающегося определенным выражением лица, учащенным сердцебиением и испариной; но при анализе собственных знаний и оставшегося на подготовку времени у некоторых может возникнуть та же эмоция «страх». Способность вырабатывать эмоцию в процессе обдумывания и анализа происходящего называется «рефлективной оценкой ».

Стержневые темы для наших эмоций являются продуктом эволюции и задаются изначально ; человек рождается, уже имея чувствительность к событиям, имевшим значение для выживания наших далеких предков. Этому невозможно научиться, это невозможно забыть. В течение жизни человек может усвоить лишь вариации и уточнения этих тем. Список таких вариаций может бесконечно пополняться. Например, городской житель от рождения с опаской относится к змеям и паукам, несмотря на то, что редко встречается с ними в реальной жизни, и лишь со временем научается остерегаться машин.

1) Как мы уже говорили, самый распространенный способ - включение автооценивателей ; этот путь не контролируется нами, и избежать такой эмоции невероятно сложно.

2) Вследствие рефлективной оценки . Здесь анализируются неясные ситуации, для которых еще не произошла настройка автооценивателей. Здесь работает ваш мозг, и на это уходит какое-то время. Однако поскольку в процесс возникновения включается сознание, то появляется возможность влиять на проявление возникающих эмоций.

3) Эмоции могут возникнуть при воспоминании о пережитых эмоциональных моментах жизни. Тут появляется возможность не только контролировать проявление эмоции, но и пережить ее по своему выбору. Однако иногда воспоминание возникает непроизвольно. Также мы можем окрашивать давно произошедшие событие совершенно другой эмоцией, поскольку со временем наши оценки прошлого меняются.

4) Следующим способом является воображение . Используя этот путь, мы можем отрепетировать различные способы интерпретации событий и наладить их так, чтобы реагировать на них желаемым образом.

5)Вызвать эмоции можно также в разговорах о прошлом эмоциональном опыте. Этот путь активно используется психотерапевтами. Он заставляет повторно переживать испытанные в прошлом чувства.

6) Проявление сопереживания , т. е. возможность испытывать эмоции, испытываемые другими людьми, тоже присуща человеку. Это может касаться не только близких людей, но и совершенно незнакомых, о которых узнали из масс-медиа. Сюда же относится феномен проливания слез над мыльными операми. Но происходит это не всегда: например, наблюдая за проявлением гордости или ликования коллеги по поводу его успехов, человек может испытывать раздражение или зависть.

7) Знание о том, чего бояться и чему радоваться, приходит также в процессе воспитания человека. В этом процессе ребенок усваивает вариации эмоций людей, оказывавших на него наибольшее влияние. Так, например, для человека, выросшего в атеистической среде, угроза «кары небесной» не вызывает никаких эмоций, тогда как в религиозной семье это важный аргумент.

8) Эмоции могут возникать также при нарушении общественных норм (нами или посторонними людьми). Здесь реакции могут быть разнообразными, от гнева до веселья. Все зависит от сути этой нормы и личности нарушителя.

9) П. Экман говорит еще об одном, неожиданном пути возникновения эмоций: «Когда я [в процессе исследования] придавал лицу конкретное выражение , меня переполняли сильные эмоциональные чувства»9. Эту версию Экман подкрепляет работами еще двух ученых. Я попробовала тоже, у меня не получилось, поэтому считаю эту гипотезу спорной.

Глава 3. Возможно ли изменить то, из-за чего мы

испытываем эмоции

Оценка нашим мозгом происходящих с нами процессов далеко не всегда может перевесить работу автооценивателей, генерирующих эмоциональные реакции. Даже если мы знаем, что не следует вести себя так эмоционально, наши эмоции могут сохраняться. Чем ближе триггер находится к теме, выработанной в процессе эволюции, тем меньше мы можем влиять на прерывание эмоциональной реакции. П. Экман и другие исследователи считают такую тему неустранимой. Это положение иллюстрирует, например, эксперимент с лабораторной крысой, впервые увидевшей кошку: несмотря на то, что у нее не было негативного опыта общения с ней, крыса все равно испытывает страх.

С другой стороны, когда мы охвачены эмоцией, мы интерпретируем происходящее в соответствии с нею и игнорируем или недооцениваем наше знание. В этот момент мы становимся невосприимчивыми и не усваиваем информацию, которая не соответствует испытываемой нами эмоции. Если такое состояние невосприимчивости продолжается недолго (несколько секунд), оно оказывается скорее полезным, помогая фокусировать внимание на текущей проблеме. Однако если мы «застреваем» в этом периоде, то это приводит к искаженной оценке себя и окружающего мира.

Биологически мы созданы так, что не можем по собственному желанию прерывать наши эмоциональные реакции. Но иногда бывает полезно научиться ослаблять триггеры эмоций и таким образом регулировать их проявление. В науке выделяется шесть факторов, влияющих на то, насколько успешно мы можем сократить период невосприимчивости и ослабить триггер.

____________________________________________________________

9 Указ. соч. С. 59.

1) Насколько близок триггер к выработанной в процессе эволюции теме . Как мы уже говорили выше, это важнейший и самый трудно устранимый фактор.

2) Насколько тесно происходящие события напоминают исходную ситуацию , в которой был усвоен триггер. Если, например, человек в детстве страдал от унижений властного отца, то в зрелом возрасте он будет чрезвычайно уязвим для нападок строгого начальника.

3) На каком этапе жизни был усвоен триггер. Чем раньше он был усвоен, тем труднее его будет ослабить. Это объясняется низкой способностью ребенка анализировать эмоции и контролировать свои реакции. Такую зависимость хорошо знают психоаналитики: они вынуждены иногда «раскручивать» младенческие душевные травмы, чтобы решить актуальные психологические проблемы взрослых пациентов.

4) Каков был исходный эмоциональный заряд. Чем более сильно человек переживал эмоцию при первичном усвоении триггера, тем труднее ослабить ее влияние.

5) На силу триггера влияет также плотность опыта, т. е. повторение эпизодов с высоким эмоциональным накалом в течение короткого времени.

6) Шестой фактор П. Экман называет «аффективным стилем» . Имеется в виду, что человеку, имеющему более быстрые и сильные эмоциональные реакции (в силу темперамента или инфантильности, например), труднее влиять на их проявление9 (Экман, 72).

Кроме того, на силу и продолжительность возникающих эмоций влияет наше настроение . Человек испытывает и эмоции, и настроение. Настроение напоминает легкое, но непрерывное эмоциональное состояние. Оба этих состояния относятся к области чувств, но между ними есть ряд существенных различий . Во-первых, настроение сохраняется дольше, чем эмоции: первое может сохраняться целый день и дольше, тогда как вторые могут меняться в течение нескольких минут или секунд. Во-вторых, настроение не связано с непременной подачей особого сигнала через выражение лица или голос. В-третьих, обычно эмоция вызывается конкретным событием, которое мы можем указать, тогда как причины возникновения определенного настроения нами не осознается; их может вообще не быть.

Настроение является активатором конкретных эмоций . Так, в раздраженном настроении человек невольно ищет возможности разгневаться, такова его интерпретация происходящих событий; тревожное настроение может провоцировать страх, пренебрежительное – отвращение и презрение, грустное – глубокую печаль. Настроения замедляют наши реакции на изменяющиеся обстоятельства, искажая нашу интерпретацию происходящего и наш эмоциональный отклик. Все это затрудняет контроль над нашим поведением.

Глава 4. Поведение под влиянием эмоций и его коррекция.

Как мы уже выяснили выше, от нас не зависит, какими физиологическими процессами сопровождается наша реакция на эмоции, и как мы при этом выглядим. Трудно контролируются также издаваемые нами звуки, слова и жесты в момент, когда наш эмоциональный фон «зашкаливает» или когда мы переживаем период невосприимчивости. Но можно научиться обуздывать такое эмоциональное поведение, о котором мы будем сожалеть впоследствии: сдерживать наши действия или смягчать выражения. Ведь если не ставить перед собой задачи сдерживания эмоций, то потенциально каждый из нас может нанести вред себе и окружающим, вплоть до убийства.

Как вообще люди понимают, какие мы испытываем эмоции? Окружающие видят наше выражение лица, импульсы к неким действиям, слышат голос, - все это является системой сигналов для других людей. Самый кратковременный эмоциональный сигнал – это, как мы говорили, выражение лица . Семь базовых эмоций имеют свое характерное выражение лица, неизбежно проявляемое и универсальное для всех культур: печаль, гнев, удивление, страх, отвращение, презрение и радость. Эти базовые эмоции могут варьироваться по силе (гнев – от раздражения до ярости) и по типу (гнев угрюмый, холодный, возмущенный и т. д.).

Голос тоже является важной сигнальной системой. Он имеет ряд особенностей. Во-первых, он не является непрерывной системой и по желанию человека может «отключаться». Во-вторых, голосом труднее симулировать звуки эмоций, которых мы не испытываем (лицу проще придать неискреннее выражение). В-третьих, голос привлекает внимание даже тогда, когда мы не видим человека, в то время как мы вынуждены постоянно смотреть на человека, чтобы «считывать» выражение его лица.

При возникновении эмоционального возбуждения могут возникать и физиологические изменения , как то: при гневе и страхе повышается частота сердцебиений, человек может вспотеть; испытывая облегчение, человек глубоко вздыхает, а при смущении – краснеет. Но эти изменения глубоко индивидуальны и могут соответствовать различным эмоциям. Например, кто-то может покраснеть и от страха, и от похвалы, а кому-то такая реакция не свойственна вовсе.

Следующей сигнальной системой являются импульсы к физическому действию , которые можно распознать. Они также универсальны, как голос и выражение лица. Так, страх сопровождается оцепенением, а при явном проявлении источника вреда – попыткой к бегству; испытывая отвращение, человек пытается отвернуться или чувствует приступ тошноты. Такие импульсы непроизвольны и заданы изначально, но, возможно, подавить их намного легче.

[Надо иметь в виду, что сигналы эмоций не сообщают об их источнике. Ваш собеседник видит ваш гнев, но чем вызвано это состояние - его ли действиями или вашими воспоминаниями о чем-то, не имеющим к нему отношения, - он не знает. Проявление определенной эмоции всегда одинаково, но причины могут быть разными. Существует, например, термин «ошибка Отелло» . Отелло убивает Дездемону, будучи уверенным в ее измене. Он видел, что она испытывает мучения и страх, и трактовал их единственным образом: он был уверен, что причиной горя было известие о смерти возлюбленного Кассио, а причиной страха – угроза разоблачения ее неверности. Но на самом деле ее эмоции были реакцией верной жены на убийство слишком ревнивым мужем невинного человека и на то, что у нее не было никакого способа доказать собственную невиновность. Подобно этому, проявления страха преступника, боящегося поимки, аналогичны проявлениям страха невиновного человека перед невозможностью доказать свое алиби (Экман. С.83). Таким образом, мы должны помнить, что у наблюдаемой нами эмоции могут быть и другие причины помимо той, которая кажется нам очевидной.]

Все прочее, что мы делаем при переживании эмоции, усваивается , а не задается изначально, и является специфичным для конкретной культуры и каждого человека. Это определенные слова и действия , и они являются продуктом нашего опыта и научения. При многочисленных повторах в течение жизни формируются определенные модели поведения, которые превращаются в привычки и срабатывают автоматически. Вся совокупность изменений, выражений и действий образует программы эмоциональных реакций , определяющие наше поведение.

Возможно ли корректировать эти программы? Биологически у нас нет возможности мгновенно и полностью выключить реакции. Во-первых, исходные сигналы, заложенные в программу, какое-то время сохраняются. Для выражения лица и импульсов к действию это время составляет около секунды (если человек пытается замаскировать данное выражение лица другим, то быстрее это сделать не получается). Для голоса – от нескольких секунд. Изменения в дыхании, сердечной деятельности длятся еще дольше, примерно 10-15 секунд.

Во-вторых, существует некий период невосприимчивости (см. С.7), когда мы даже не осознаем, что с нами происходит, и таким образом не ставим перед собой задачи изменения нашего эмоционального поведения.

В-третьих, эмоции редко возникают поодиночке или в чистом виде: обычно переживается быструю последовательность или же совокупность эмоций. Это усложняет нашу задачу: нам необходимо не только осознать, но и конкретизировать (разделить) переживаемые эмоции, и только потом попытаться скорректировать нежелательные их проявления.

К тому же задача усложняется дополнительными факторами: врожденным темпераментом, установившимся с утра дурным настроением, неважным самочувствием или даже плохим сном, или же неприязнью к собеседнику.

И все же некоторое изменение нашей индивидуальной программы эмоциональных реакций возможно. Очевидно, что от любой реакции, содержащей телодвижения и речь, отучиться легче, чем от реакции, включающей в себя звуки голоса и движение лица. Здесь надо помнить, что модели поведения, приобретенные на ранних этапах жизни или усвоенные в результате плотного эмоционального опыта, забыть или видоизменить будет труднее.

Если человек хочет затормозить свое эмоциональное поведение, то ему надо выработать другой тип эмоционального сознания. Он должен научиться сделать шаг назад , чтобы проанализировать свое состояние и понять, хочет ли продолжать делать то, что заставляет его делать эмоция, или нет. Это своеобразная позиция наблюдателя. Он должен вернуться к моменту, когда он только начинает испытывать эмоцию. В идеале осознание происходящего должно возникать сразу после автоматической оценки, но до начала поведения, вызванного эмоциями, то есть осознавать импульсы к действиям и словам, когда они только возникают. Человеку нужно быть очень внимательным и ввести эту внимательность в привычку.

Одним из способов, помогающим выработать это качество, является использование знаний о причинах возникновения каждой эмоции. Об этом мы говорили выше. Надо изучать собственные триггеры и ситуации, их подкрепляющие.

Другим способом, помогающим улучшить внимательность, может быть изучение ощущений собственного тела. Если, например, вы чувствуете, что губы ваши сжимаются, нижняя челюсть напряжена и подается вперед, брови сдвигаются и руки сжимаются в кулаки, то, по всей вероятности, вы испытываете приступ гнева. Можно попытаться заранее (путем тренировок) заготовить подходящую реакцию, чтобы ослабить внешнее проявление такого приступа.

Нашу внимательность тренирует также пристальное наблюдение за эмоциями и чувствами других людей, с которыми мы общаемся. К сожалению, мы не слишком хорошо определяем чувства окружающих, если только их проявления не происходят слишком бурно. Но в общении мы часто настолько сконцентрированы на том, что говорит собеседник, что упускаем из виду сигналы его лица или непроизвольные движения рук, выдающие его истинные чувства в самом начале беседы. Если бы мы пользовались такой информацией, то это бы очень помогло в общении с друзьями или родственниками. Мы бы научились предвидеть то, что может произойти, зная уязвимые стороны близкого человека, и построить свое поведение так, чтобы не ранить его.

Научиться внимательному анализу можно путем тренировок, и со временем такая работа пойдет легче. Но даже когда внимательность входит в привычку, она не всегда срабатывает. Мы можем столкнуться с новой для нас ситуацией, или настроение поддерживает испытываемую нами эмоцию, или что-то болит, или мы зациклены на какой-то сложной задаче, и тогда совершаем ошибку. Что ж, на этих ошибках можно учиться тому, чтобы снижать вероятность их повторения.

Существуют несколько методов, которые позволяют смягчать наши эмоциональные реакции после того, как мы научились быть внимательными.

1)Можно попытаться заново оценить происходящее. Если это удается, то есть три варианта: эмоциональное поведение быстро прекращается; возникает другая, более подходящая реакция; наша начальная реакция получает подтверждение. Затрудняет такую переоценку период невосприимчивости, когда наш организм сопротивляется и не позволяет сомневаться в правильности эмоции.

2)Мы можем прервать наши действия и прекратить свою речь и таким образом не позволить своим чувствам захлестнуть нас полностью. Это сделать намного легче, чем убрать следы эмоции с лица или из голоса.

Если все же произошел конфликт, и причиной его интенсивности была именно невоздержанность эмоций, то надо научиться анализировать произошедшее по окончании этого эпизода. Анализ должен быть выполнен в тот период, когда у нас уже нет потребности оправдывать себя за то, что мы сделали, ибо чувство вины или досады снижает объективность его результатов. Такой анализ поможет сделать выводы на будущее.

Выводы.

Все люди испытывают эмоции, но каждый человек переживает их по-своему. Однако есть некие общие, универсальные для всех признаки, по которым определяются конкретные эмоции. Они включают в себя физиологические реакции, выражение лица, звуки голоса и мышечные импульсы. Реакции, проявляемые в словах и действиях, индивидуальны для каждого человека и определяются социальным научением и жизненным опытом.

При всем своем многообразии эмоции имеют общие характеристики:

1)Мы испытываем чувство, совокупность ощущений, о которых часто знаем.

2)Эмоции могут владеть нами в течение всего нескольких секунд или быть более продолжительными. Если же эмоциональное состояние длится часами, то речь идет уже о настроении, а не об эмоции.

3)Эмоции всегда имеют причину, и она имеет для человека большое значение. Причины, вызывающие эмоции, у разных людей разные.

4)Эмоции возникают внутри нас спонтанно, мы не можем их выбрать.

5)Процесс оценки значимости событий, вызывающих эмоции, и их сортировки осуществляется в нас постоянно и автоматически. Мы не осознаем этого процесса, если только он не длится довольно долго.

6)В начале переживания эмоции существует период невосприимчивости, когда в мозге блокируется любая информация, опровергающая обоснованность данной эмоции. Этот период может длиться от нескольких секунд и дольше, в зависимости от индивидуальных особенностей и наличия подкрепляющих факторов (соответствующего настроения, плотного эмоционального опыта, раннего усвоения триггера и других).

7)Мы узнаем о своем эмоциональном состоянии сразу при возникновении эмоции, т. е. после завершения первоначальной автоматической оценки. Как только мы это узнаем, мы можем начать переоценку ситуации с целью изменения собственного эмоционального поведения.

8)Существуют универсальные, выработанные в ходе эволюции темы эмоций и их вариации, усвоенные в течение нашей жизни и индивидуальные для каждого человека.

9)Существует система сигналов – ясных, быстрых и универсальных, - информирующая окружающих об испытываемых нами эмоциях.

10)Человек может по своему усмотрению изменять свое эмоциональное поведение в части действий и вербальных проявлений, в то время как автоматические физиологические реакции, звуки, импульсы и выражения лица в момент возникновения эмоции почти не поддаются коррекции.

Мне кажется, цитируемы мною в данной работе исследователи, в частности П. Экман, не указали еще один путь коррекции эмоционального поведения. Я имею в виду воспитание. Существует, например, такое выражение: «Королева никогда не плачет, ничему не удивляется и ни о чем не просит». Почему упоминается такая, казалось бы, безобидная эмоция, как удивление? Потому что даже неправильно продемонстрированное удивление может задеть собеседника. Например, на официальном приеме появляется представитель африканского государства в национальной одежде из перьев и с экзотическими с европейской точки зрения аксессуарами. Если глава принимающего государства будет показывать своим видом недоумение, то посол сочтет себя оскорбленным, поскольку это будет проявлением недостаточного уважения; это может отразиться на взаимоотношениях двух стран. Следовательно, особе королевской крови с детства прививается навык жесткого контроля над проявлением любой эмоции. Более того, подтверждение необходимости такого контроля ребенок видит в отношениях окружающих его людей. Если в семье не принято повышать друг на друга голос, то и ребенок к сознательному возрасту привыкает не проявлять свои эмоции таким образом, и это войдет в привычку. Чем раньше человек придет к выводу о необходимости такого контроля, тем больше будет шансов на успех.

Список литературы

Резервы человеческой психики: Введение в психологию активности. М.: Политиздат, 1989.

М. Восхождение к индивидуальности: Кн. Для учителя. М.: Просвещение, 1991.

Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. 2-е изд./Перевод с английского. СПб.: Питер, 2013.

Философский энциклопедический словарь . - М.: Советская энциклопедия, 1983. Гл. редакция: ёв, ёв, .

В психологии существует несколько теорий, объясняющих, почему возникают эмоции. Еще в опубликованной в 1872 г. книге "Выражение эмоций у человека и животных" Ч. Дарвин показал эволюционный путь развития эмоций. Сравнивая эмоциональные проявления у людей и животных, он сделал вывод о том, что выразительные движения человека, связанные с эмоциями, являются эволюционно значимыми и представляют собой рудименты (остатки) ранее целесообразных реакций, выработанных в ходе борьбы за существование.

Американский психолог У. Джемс и датский анатом К.Г. Ланге выдвинули периферическую теорию эмоции, основанную на парадоксальной идее о том, что эмоции есть результат физиологических изменений в различных системах. По их утверждению, мы не потому смеемся, что нам смешно, а нам потому смешно, что мы смеемся. Смысл этой фразы заключается в том, что произвольное изменение мимики и позы приводит к непроизвольному появлению соответствующей эмоции, - например, изображение гнева приводит к тому, что человек начинает действительно переживать это чувство.

Несмотря на то, что нельзя отрицать наличие условно-рефлекторной связи между переживанием эмоции и ее внешним и внутренним проявлением, содержание эмоции не сводится только к физиологическим изменениям в организме. Доказательством этому служат эксперименты, в которых были блокированы все физиологические проявления, и тем не менее субъективные переживания сохранились. Физиологические сдвиги происходят при многих эмоциях как вторичное приспособительное явление - например, для мобилизации резервных возможностей организма при столкновении с опасностью и порождаемом ею страхе. У. Кеннон и Ф. Бард одними из первых показали ограниченность теории Джемса - Ланге, предложив свою теорию эмоций, которая была названа таламической. Согласно этой теории, вегетативные изменения и мышечные реакции организма являются следствием переживания эмоций. Основным мозговым субстратом эмоций является таламус, связанный и с корой больших полушарий, и с вегетативной нервной системой.

П.К. Анохин рассматривал эмоции как продукт эволюции, как приспособительный фактор в жизни животного мира. С его точки зрения, эмоции важны для закрепления и стабилизации рационального поведения животных и человека. Положительные эмоции, возникающие при достижении цели, запоминаются и при соответствующей ситуации могут извлекаться из памяти для получения такого же полезного результата. Отрицательные эмоции уберегают от повторного совершения ошибок.

Интересную гипотезу о причинах появления эмоций выдвинул П.В. Симонов. Он утверждает, что эмоции появляются вследствие недостатка или избытка сведений, необходимых для удовлетворения потребности. Степень эмоционального напряжения определяется силой потребности и величиной дефицита информации, необходимой для достижения цели. В нормальной ситуации человек ориентирует свое поведение на сигналы высоковероятных событий, т.е. на то, что чаще встречалось в прошлом. Благодаря этому его поведение в большинстве случаев бывает адекватным и ведет к достижению цели. В условиях полной определенности цель может быть достигнута и без помощи эмоций: оказавшись у цели, достижение которой заведомо не вызывало сомнений, человек может не испытывать ни радости, ни торжества. Однако в неясных ситуациях, при отсутствии точных сведений для организации поведения по удовлетворению потребности, необходима другая тактика реагирования на сигналы. При недостатке сведений, необходимых для достижения цели, по мнению П.В. Симонова, возникают отрицательные эмоции. Например, эмоция страха развивается при недостатке сведений, необходимых для защиты.

Эмоции способствуют повышению чувствительности анализаторов, что в свою очередь приводит к реагированию на расширенный диапазон внешних сигналов и улучшает извлечение информации из памяти. Вследствие этого при решении задачи могут быть использованы маловероятные или случайные ассоциации, которые в спокойном состоянии не рассматривались бы. Тем самым повышаются шансы достижения цели. Хотя реагирование на расширенный круг сигналов, полезность которых еще неизвестна, избыточно, оно предотвращает пропуск действительно важного сигнала, игнорирование которого может стоить жизни.

Вышеперечисленные теории эмоций объясняют лишь отдельные случаи их возникновения. Это подтверждает мысль о принципиальной невозможности объяснить механизм такого сложного явления, как эмоции, с позиции одной теории.

Эмоциональные проявления

Возникновение и проявление эмоций связано со сложной комплексной работой коры и подкорковых структур головного мозга, а также вегетативной нервной системы. Эмоциональные проявления определяются комплексом мозговых структур, входящих в так называемую лимбическую систему мозга, которая связана с вегетативной нервной системой и ретикулярной формацией, расположенной в стволовых образованиях мозга и обеспечивающей энергетическую регуляцию деятельности коры. Исследователи обнаружили в подкорковых структурах, в гипоталамусе, особые образования, которые были названы центрами удовольствия, страдания, агрессии и успокоения.

Теория Кэннона – Барда. У. Кэннон обнаружил, что телесные изменения, наблюдаемые при возникновении разных эмоциональных состояний, очень похожи друг на друга и не настолько разнообразны, чтобы вполне удовлетворительно объяснить качественные различия в высших эмоциональных переживаниях человека. В то же время внутренние органы представляют собой малочувствительные структуры. Они очень медленно приходят в состояние возбуждения, а эмоции обычно возникают и развиваются довольно быстро. Более того, Кэннон обнаружил, что искусственно вызываемые у человека органические изменения далеко не всегда сопровождаются эмоциональными переживаниями. В результате эксперимента было обнаружено, что искусственно вызываемое прекращение поступления органических сигналов в головной мозг не предотвращает возникновение эмоций.

Кэннон считал, что телесные процессы при эмоциях биологически целесообразны, поскольку служат предварительной настройкой всего организма на ситуацию, когда от него потребуется повышенная трата энергетических ресурсов. При этом эмоциональные переживания и соответствующие иморганические изменения, по его мнению, возникают в одном и том же мозговом центре - таламусе.

Позже П. Бард показал, что на самом деле и телесные изменения, и эмоциональные переживания, связанные с ними, возникают почти одновременно, а из всех структур головного мозга собственно с эмоциями более всего функционально связан даже не сам таламус, а гипоталамус и центральные части лимбической системы. Позднее в экспериментах, проведенных на животных, X. Дельгадо установил, что с помощью электрических воздействий на эти структуры можно управлять такими эмоциональными состояниями, как гнев и страх.

Периферическая теория Джемса – Ланге. У. Джемс и, независимо от него Г.Лангепредложили "периферическую " теорию эмоций, согласно которой возникновение эмоций обусловлено изменениями в двигательной сфере (в том числе и в сфере непроизвольных актов), которые вызваны внешними воздействиями. Ощущения, связанные с этими изменениями, и есть эмоциональные переживания. Суть своей теории Джеймс выразил следующей фразой: "Мы чувствуем печаль, потому что плачем, мы боимся, потому что дрожим, радуемся, потому что смеемся". Т.е. именно органические изменения, по этой теории являются первопричинами эмоций: сначала под действием внешних стимулов происходят характерные для эмоций изменения в организме, и лишь затем, как их следствие, возникает сама эмоция. Теория Джеймса–Ланге сыграла положительную роль, указав на связь трех событий: внешнего раздражителя, поведенческого акта и эмоционального переживания. Ее уязвимым местом остается сведение эмоций лишь к осознанию ощущений, возникающих в результате периферических реакций. Ощущение выступает здесь как первичное явление по отношению к эмоции, которая рассматривается как ее прямое производное.

Когнитивно-физиологическая теория Шехтера. С. Шехтер раскрыл роль памяти и мотивации человека в эмоциональных процессах. Концепция эмоций, предложенная С. Шехтером, получила название “когнитивно-физиологической”. Согласно этой теории, на возникшее эмоциональное состояние помимо воспринимаемых стимулов и порождаемых ими телесных изменений оказывают воздействие прошлый опыт человека и его субъективная оценка наличной ситуации. При этом оценка формируется на основе актуальных для него интересов и потребностей. Косвенным подтверждением справедливости когнитивной теории эмоций является влияние на переживания человека словесных инструкций, а также дополнительной информации, на основании которой человек меняет свою оценку ситуации.

Информационная концепция эмоций П. В. Симонова . В соответствии с этой теорией эмоциональные состояния определяются качеством и интенсивностью актуальной потребности индивида и оценкой, которую он дает вероятности ее удовлетворения. Оценку этой вероятности человек производит на основе врожденного и ранее приобретенного индивидуального опыта, непроизвольно сопоставляя информацию о средствах, времени, ресурсах, предположительно необходимых для удовлетворения потребности, с информацией, поступившей в данный момент. Так, например, эмоция страха развивается при недостатке сведений о средствах, необходимых для защиты.

Подход П. В. Симонова был выражен в формуле:

Э = П(И н - И с)

Где Э - эмоция, ее сила и качество;

П - величина и специфика актуальной потребности;

И н - информация, необходимая для удовлетворения актуальной потребности;

И с - существующая информация, т.е. сведения, которыми человек располагает в данный момент.

Следствия, вытекающие из формулы, таковы: если у человека нет потребности (П=0), то и эмоции он не испытывает (Э=0); эмоция не возникает и в том случае, когда человек, испытывающий потребность, обладает полной возможностью для ее реализации. Если субъективная оценка вероятности удовлетворения потребности велика, проявляются положительные чувства. Отрицательные эмоции возникают, если субъект отрицательно оценивает возможность удовлетворения потребности. Таким образом, сознавая или не сознавая это, человек постоянно сравнивает информацию о том, что требуется для удовлетворения потребности, с тем, чем он располагает, и в зависимости от результатов сравнения испытывает различные эмоции.

До настоящего времени единой точки зрения на природу эмоций не существует. По-прежнему интенсивно проводятся исследования, направленные на изучение эмоций. Накопленный в настоящее время экспериментальный и теоретический материал позволяет говорить о двойственной природе эмоций. С одной стороны - это субъективные факторы, к которым относят различные психические явления, в том числе когнитивные процессы, особенности организации системы ценностей человека и др. С другой стороны, эмоции определяются физиологическими особенностями индивида.

Классификации эмоций

К. Изард выделял следующие эмоции: удовольствие-неудовольствие, интерес-волнение, радость, удивление, горе-страдание, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд, вина.

Эмоции – это сложные психические явления. К наиболее значимым принято относить следующие типы эмоциональных переживаний: аффекты, эмоциональные реакции, чувства, настроения, эмоциональный стресс.

По длительности протекания выделяют эмоциональные реакции , эмоциональные состояния и эмоциональные свойства ..

1. Эмоциональные реакции – непосредственное переживание какой-либо эмоции.Они базируются на первичных потребностях, как правило, кратковременны и обратимы и связаны с действующими обстоятельствами (реакция испуга в ответ на крик).

Аффект – наиболее мощный вид эмоциональной реакции. Аффектами называют интенсивные, бурно протекающие и кратковременные эмоциональные вспышки, оказывающие влияние на сознание и деятельность человека, и сопровождаемые изменениями в функционировании двигательной, эндокринной, сердечно-сосудистой и др. системах организма. Возникновение аффекта связано с оценочными моментами, с личностным значением происходящего. Отличительными чертами аффекта являются его ситуативность, обобщенность, большая интенсивность и малая продолжительность. По содержанию можно выделить аффекты радости, страха, гнева, отчаяния, экстаза и пр.

Для аффекта характерно сужение сознания , его фиксация на раздражителях, вызывающих аффект. Эти изменения сознания проявляются в концентрации на аффективно окрашенных переживаниях и представлениях, связанных с травмирующей ситуацией, снижения полноты и точности ее отражения. Поэтому под влиянием аффекта человек часто совершает поступки, о которых в дальнейшем сожалеет, и которых не позволил бы себе в спокойном/обычном состоянии.

В состоянии аффекта происходит освобождение и проявление вовне автоматизмов, т.е. непроизвольных действий, имеющих стереотипный характер. Действия в состоянии аффекта беспорядочны, возникают, как следствие общего возбуждения. Своеобразие действий, совершенных под влиянием аффекта, заключается не в полной их бессознательности, а в том, что отсутствует достаточно ясное сознание цели действия, и затрудняется сознательный контроль за своим поведением . Происходит осознание лишь ближайшей, а не конечных целей, ослабление критики в отношении внешних воздействий, что находит свое выражение в нарушении целенаправленности поведения, его негибкости и непоследовательности.

Психологическое рассмотрение аффекта включает в себя анализ условий и факторов, которые способствуют возникновению этого состояния. К их числу относятся личностные и возрастные особенности человека, свойства его нервной системы , наличие аффектогенной ситуации, а также факторы, временно ослабляющие организм.

2. Эмоциональные состояния более длительны и устойчивы. Они согласовывают потребности и устремления человека с его возможностями и ресурсами в каждый конкретный момент времени.

Настроение - самое длительное, или “хроническое”, эмоциональное состояние, окрашивающее все поведение. Настроение отличают меньшая интенсивность и меньшая предметность. Оно отражает бессознательную обобщенную оценку того, как на данный момент складываются обстоятельства. Настроение может быть радостным или печальным, веселым или угнетенным, бодрым или подавленным, спокойным или раздраженным и т. д.

Настроение зависит от общего состояния здоровья, от работы желез внутренней секреции и, особенно, от тонуса нервной системы. Настроения могут различаться по продолжительности. Устойчивость настроения зависит от многих причин - возраста человека, индивидуальных особенностей его характера и темперамента, силы воли, уровня развития ведущих мотивов поведения. Настроение может окрашивать поведение человека в течение нескольких дней и даже недель. Более того, настроение может стать устойчивой чертой личности. Именно эту особенность настроения подразумевают, когда делят людей на оптимистов и пессимистов.

3. Эмоциональные свойства – наиболее устойчивые характеристики человека, отражающие индивидуальные особенности эмоционального реагирования, типичные для конкретного человека.

К ним относятся: реактивность, возбудимость и лабильность–ригидность.

Эмоциональная реактивность - быстрота эмоционального отреагирования, длительность протекания реакции (ответа).

Эмоциональная возбудимость - скорость эмоционального включения.

Эмоциональная лабильность - подвижность эмоций, смена одних эмоций другими. Ее противоположность – эмоциональная ригидность, т.е. вязкость, стойкость эмоций.

В основе эмоциональных свойств лежат особенности свойств нервной системы и темперамента человека.